Блог работающей мамочки

Вообще-то я литературу люблю. И даже очень. И даже те произведения, которые считались обязательными для изучения по программе школы и института. Конечно, есть исключения, те вещи, которые я принципиально не читала в школе и не буду читать в своей взрослой жизни ни при каких условиях. Но их немного, навскидку вспомню лишь «Преступление и наказание» и «Разгром».

Школьная литература не отбила у меня охоты читать, она оставила лишь терпкий привкус лёгкой недоумённости по поводу программных предпочтений одних произведений конкретного автора перед другими. Почему, например, мы до боли зубовной мусолили отвратную «Грозу» Островского и игнорировали его прелестные «Бешеные деньги», или «Последнюю жертву», или «Красавца-мужчину»? Вероятно, причину этого следует искать в тогдашней постоянной околопартийности литературы и обязательной идейной направленности всех изучаемых в школе произведений.

Или взять канонические державинские непоколебимо-булыжные строки, намертво засевшие в моей памяти занозой: «Восстал всевышний бог, да судит земных богов во сонме их…» Безусловно, поэт сказал всё правильно, но зачем составителям программы нужно было так пугать четырнадцатилетних детей? Я после этих строк долго представляла себе Державина этаким памятником из серого гранита наподобие статуи Христа в Рио-де-Жанейро, совершенно неправдоподобным человеком и «мёртвым» автором, пока после окончания школы не открыла его божественную цветопись:

«Багряна ветчина, зелёны щи с желтком,

Румяно-жёлт пирог, сыр белый, раки красны,

Что смоль, янтарь – икра, и с голубым пером

Там щука пёстрая – прекрасны!»

Или его прекрасные фривольно-шуточные строчки:

«Если б милые девицы

Так могли летать, как птицы,

И садились на сучках,

Я желал бы быть сучочком…»

Но я всё это читала (или не читала) согласно школьной программе прошлого века. Тогда изучение литературы велось с точки зрения образования и мозгопромывания будущих строителей коммунизма. Если образы крестьян у Некрасова или Тургенева – то обязательно положительные. Если образы дворян и помещиков у Толстого — то чаще всего отрицательные. Лишние люди, горе от ума, ложный патриотизм, гордость жертвы – это «про них». Коммунисты в романе, народность и идейность искусства, безумство храбрых  – это «про нас».

Но всё это лирически-ностальгическое отступление, преамбула к главному вопросу: а что сейчас читают наши дети согласно школьной программе по литературе?

До сих пор учебник по литературному чтению для 3 класса моей дочки не приводил меня в ужас. Да, я в тайне от ребёнка морщилась от шедевров нелюбимого Максима Горького, но в целом серьёзно придраться было не к чему. Русская классическая поэзия надёжно и стойко держала лицо. Мы выучили наизусть «Мороз и солнце», «Буря мглою небо кроет», «Черёмуху», «Ветхую избушку» и иже с ними. А потом началась суровая проза жизни.

После прочтения рассказов Василия Белова «Про Мальку» я фыркала уже открыто. Бедолага Малька – это собака, которой не повезло с дурой-хозяйкой. Нестерилизованная собачка ощенилась – и для деревенской тётки это событие стало почему-то неприятным откровением, вызвавшим ругань и угрозы физической расправы. Блудная, батявка, шаромыжники – такими словами составители школьного учебника и автор изучаемого рассказа весьма обогатили словарный запас моего благовоспитанного ребёнка. И преподнесли модель поведения человека разумного, отдавшего новорожденного щенка в другую деревню и потешавшегося над ежедневными пробежками туда кормящей мамы-собачки. Автор, конечно, от лица лирического героя восхитился материнскими чувствами несчастной собаки, типа молодец мамаша, но деревенской бабе, веселящейся над ситуацией, в рожу не плюнул. Мерзкое ощущение осталось от рассказа! И его пришлось не только читать, но и пересказывать.

А когда в следующий раз я попросила дочку рассказать, что задано ей по литературному чтению, она замешкалась, заплакала и только потом попросила:

— Мам, можно я не буду тебе сегодня ничего пересказывать?

— Можно. А почему? – не поняла я.

— Ты тоже очень расстроишься.

Я ещё больше запуталась в показаниях и тайком заглянула в дочкин учебник. Любопытно, что же они такое проходят на этот раз. Не побоюсь банальных выражений – кровь заледенела у меня в жилах.

Автор — некто Владимир Леонидович Дуров. Рассказ «Наша Жучка». Две с половиной страницы творения изобиловали садистскими извращениями: сначала дядька бил, мучил и обваривал кипятком чужую собаку, потом добрые детки в знак отмщения планировали способы убийства его собаки, как возможные варианты рассматривая утопление, членовредительство и повешение, а потом в подробностях расписывалась сцена подготовленного убийства. Слабонервным мамочкам просьба не читать: «Собака хрипела и дёргалась… Я нашарил камень и размахнулся». Справедливости ради замечу, что откровения мальчика-живодёра перемежались переживаниями, страхом и жалостью, но тем отвратительнее они выглядели.

А дойдя до финала рассказа, я чуть не описалась: гонимая и мучимая собачка по недоразумению осталась жива-здорова (что обрадовало), а имевшие место события стали точкой отсчёта новой жизни автора, который прямо так и признался: «Вот с тех пор я и полюбил животных». Попытка убийства как способ зарождения любви. Дедушка Фрейд нервно курит в стороне. Или ворочается в гробу.

Мы с дочкой осенью пережили большую потерю: нас покинула собака, которая прожила в семье четырнадцать лет и которую ребёнок любил всю жизнь. Она умирала  долго, тяжело, и мне пришлось взвались на себя тяжесть принятия решение об эвтаназии. Рубец в душе малышки только-только начал подсыхать, и вот такой текст по литературному чтению, про хрипы и всхлипывания животного, о которых мы изо всех сил стараемся не вспоминать, чтобы чувство вины и боли не накрывало с головой.

Я хочу думать, что составители учебника всё-таки преследовали гуманные цели, включая сей очень сомнительный с точки зрения литературных достоинств опус в школьный учебник. Наверное, они хотели, чтобы «плохие» дети осознали свои садистские наклонности и прозрели. И не учли позицию нормальных детей, которых, смею надеяться, большинство и у которых подобные откровения могут вызвать иной эффект.

Вообще-то я люблю литературу. Люблю упиваться замечательными текстами и цитировать их всем желающим. Люблю посмеяться над стилистическими огрехами и неправильной авторской пунктуацией в знаменитых романах. Люблю огорошить собственной трактовкой произведения. И мне очень жаль, что мои размышления о школьной литературе на этот раз получились невесёлыми. Ведь я по жизни оптимистка, я из тех людей, которые на слова о полупустом стакане уверенно возразят, что стакан наполовину полный, причём полный даже больше, чем наполовину!

Эти статьи будут вам интересны :

• Детская логика
• Вырастить интеллектуала
• Школа плюс родители минус синдром
• С обманом не по пути
• Словами ребёнка

Опубликовано 27 Мар 2011 в 3:30 пп. Рубрика: Детская, Я в мире.
Вы можете следить за ответами к этой записи через RSS.
Вы можете оставить отзыв или трекбек со своего сайта.